«Лукьяновская тюрьма» Киева: будни, нравы и проблемы ее обитателей

корреспондент «Комсомольской правды» отправилась туда по своей воле - узнать о нравах и проблемах обитателей изолятора.
Будни VIP-СИЗО: Волконский сидит в одиночке, а Лозинский в – шестиместной, Зварыч притих. У VIP-арестантов вместо параши - унитазы, а нары заменили на армейские койки.
Попасть на территорию изолятора без санкции суда - дело непростое. Посторонних здесь не ждут - режимный объект. Дежурный на КПП тщательно изучил журналистское удостоверение, спросил о цели визита, уточнил у начальника СИЗО, ждут ли корреспондента «Комсомолки» и только тогда открыл железную решетку. На «таможне» пришлось попотеть - симпатичная девушка в форме потребовала сдать мобильные телефоны и всю технику.
- У нас порядок такой, - объясняет Виктория. - Сейчас почти все мобильные с камерами, любой может сфотографировать систему защиты. Диктофон тоже не положено проносить, мало ли что вы запишите. У нас даже сотрудники сдают телефоны.
- А что если один да утаят?
- Не получится, все равно через «рамку» проходят, а она реагирует на металл.
После того как «таможня» дала добро, направляюсь через небольшой дворик к административному зданию. И снова натыкаюсь на массивную железную дверь с электронным замком - очередное КПП, ведь отсюда идет путь не только к дирекции учреждения, но и к арестантским корпусам. Тут уже приходится сдавать документы. Щелкают замки, и наконец-то путь открыт.
В здании царит тишина, в приемной начальника жужжит вентилятор, но тут в коридоре раздаются шаги и команда:
- Стой здесь!
Напротив дверей послушно останавливается молодой человек с желто-зеленым цветом лица. В руках у него пакет, а во взгляде - растерянность и нервозность. Рядом стоит конвойный с папкой в руках. Интересно, что они тут делают?!
Странную парочку вызывают к начальнику СИЗО, они быстрым шагом входят кабинет, забыв закрыть двери.
- Вот документы на освобождение Ш-ко, - докладывает конвойный. Слышно, как шуршит бумага, а потом щелкает печать.
- Свободны и постарайтесь не возвращаться, - напутствует начальник.
Из кабинета вылетает тот самый арестант, бледное лицо которого уже сияет от радости.
- На одного клиента у вас стало меньше? - первый вопрос, который задаю начальнику СИЗО Сергею Старенькому.
- Да, освободили. Он проходил по 309-й статье УК Украины («Незаконное производство, изготовление, приобретение, хранение, перевозка или пересылка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов без цели сбыта»). Суд, с учетом того что он провел за решеткой год и семь месяцев, освободил его из-под ареста. Я вам больше скажу: каждый четвертый из тех, кто содержится в СИЗО, рано или поздно выходит - или потому, что его оправдывают, или в связи с тем, что время, проведенное в следственном изоляторе, уже покрывает срок, вынесенный по приговору. В последнее время милиция начала больше задерживать. А суды часто выносят постановление о содержании под стражей, забывая об альтернативных мерах: подписке о невыезде, залоге и так далее. Вот недавно в СИЗО направили девушку, укравшую в одном из супермаркетов купальник (!). Она киевлянка, до этого в поле зрения правоохранителей не попадала. Ее могли оставить на свободе, но решили изолировать от общества. Или 18-летнего парня привели к нам за кражу детских санок с балкона. В итоге изолятор переполнен.
- Как же вы их всех расселили?
- Камеры забиты до отказа. Арестованным приходится спать по очереди, особенно в так называемых сороковниках: они рассчитаны на сорок мест, а пребывает там до пятидесяти человек. Если раньше был не заполнен женский блок, так теперь и там перебор: вместо двухсот женщин сейчас - 315.
- Но ведь подобная переполненность может привести к недовольству арестантов...
- Мы всеми силами пытаемся его сдержать. Для этого есть карцер, куда можно отправить арестованного на несколько суток, так сказать, подумать в одиночестве. Вызвать побеседовать. Но большинство понимают, что от нас ничего не зависит - нет у нас свободных мест и взять их неоткуда. Ну а чтобы никаких эксцессов не произошло, есть охранники, которые следят за порядком в камерах. Хотя в переполненности есть только один плюс - у арестованных нет возможности совершить самоубийство или же членовредительство. Кто-то обязательно не спит и все видит.
- А что, были попытки?
- В последнее время ни одной. В прошлом году 55-летний мужчина повесился в камере ночью - не доглядели ни соседи, ни охрана. Мы склонных к суициду стараемся поместить в большую камеру.
- А как их вычисляете?
- При поступлении с каждым работают психологи, их у нас четыре в штате. Мы всегда прислушиваемся к их выводам по поводу совместимости - ведь люди к нам поступают самые разные. И по результатам их тестирования подбираем каждому камеру. Они нам помогают определить тех, кто может попытаться наложить на себя руки. Бывших правоохранителей «селим» отдельно от других заключенных.
- Ну а если в камере все же возникает конфликт, драка?
- Любой конфликт стараются погасить сокамерники. За нарушение режима - выговор или карцер, а если дело доходит до рукоприкладства - это дополнительная статья. Да и потом, все это вносится в личное дело, и на зоне на условно-досрочное освобождение рассчитывать уже не придется. Хотя карцеры у нас редко когда пустуют.
«Зварыч сидит с бывшими милиционерами»
В это время за окном со стороны КПП раздаются истошные возгласы: «Свободу Макаренко!», «Руки прочь от Макаренко!». Сергей Евгеньевич тут же звонит на проходную: «Что там за сбор?». Оказывается, несколько молодых людей устроили мини-митинг - на днях в СИЗО привезли бывшего главу таможенной службы Анатолия Макаренко. Но их энтузиазма хватило ненадолго, и через пару минут воцарилась тишина.
- Кстати, как у вас поживают наши VIP-персоны?
- Я опасался, что с ними будет больше проблем, - признается Сергей Старенький. - К счастью, они понимают, что не мы их сюда посадили. Зварыч (экс-судья Львовского Апелляционного суда, подозреваемый во взяточничестве в особо крупных размерах. - Прим. авт.) ведет себя очень спокойно, он сидит в камере с бывшими милиционерами. Никаких претензий не высказывает. Михайлов (бывший ректор Академии водного транспорта, подозреваемый в изнасиловании несовершеннолетних. - Прим. авт.) тоже не выделяется. Михайлова никто в камере не обижает, по крайней мере он не жаловался. Никаких вопросов нет к Лозинскому (экс-депутат ВР, подозреваемый в убийстве. - Прим. авт.).
- А правда, что руководителю строительной фирмы «Элита-Центр» Волконскому (Шахову) созданы самые комфортные условия?
- Для обеспечения его личной безопасности Волконский по санкции прокуратуры сидит один, к нему ограничен доступ даже персонала. Но телевизор и холодильник в его камере есть - это не запрещается.
- Получается, все равно условия содержания лучше, они же не спят по очереди?
- Камеры у них на четыре-шесть человек. Там стоят армейские кровати, а не нары, да еще и унитаз есть, и тумбочки. Вот, пожалуй, и весь комфорт.
- А правда, что Макаренко составил компанию Зварычу, они теперь вместе коротают дни и ночи?
- Это служебная информация. Могу лишь сказать, что его поместили в небольшую камеру с четырьмя соседями.
- Но, судя по тенденции, у вас тут скоро будет много именитых «гостей». Места для них найдутся?
- Места для всех находятся. Хотя хотелось бы, чтобы было поменьше.
- Кстати, ходят упорные слухи, что в следственном изоляторе все что угодно достать можно…
- Это наша вечная головная боль. Арестованные часто пытаются подкупить охранников, чтобы те проносили в изолятор наркотики, мобильные телефоны, деньги, спиртное. Зарплата младшего инспектора - 1300-1500 гривен. Вот некоторые и идут на нарушения. В прошлом году мы троих сотрудников, проносивших запрещенные вещи, изобличили. Наш бывший кинолог пытался занести на территорию героин, кокаин, марихуану, мобильные телефоны с сим-картами и более 5 тысяч гривен наличными. Сейчас сидит у нас же. Младший инспектор режима, помогавшая ему, - на подписке о невыезде. Но уже в этом году мы задержали инспектора, который принес шприц с «ширкой». Правда, чаще всего пытаются передать запрещенные вещи защитники. Вот поймали адвоката с мобильным, а одну из защитниц - с коноплей.
Нередко наши клиенты приезжают «упакованными» из суда. Там охрана не наша. Спиртное им передают или в пластиковых бутылках из-под сока, или же в грелках, а то и в презервативах. Мобильные прячут среди вещей - придумывают разнообразные хитрости.
- А в передачах много интересного можно найти?
- Наркотики и деньги засовывают в тюбики с зубной пастой, в морковку, свеклу, в лук запаивают, вырезая середину. Как-то в куске мыла нашли мобильный. Экстрактом опия пропитывают носки, шнурки, резинки в плавках. В сигареты забивают канабис, а то и в чай подмешивают. И каждый раз сталкиваемся с чем-то новым.
- Всегда ли контролер может обнаружить те же наркотики при досмотре передачи?
- У нас работают опытные люди, глаз у них наметан. А наркотики в вещах помогает находить специально обученный пес. Правда, он еще молодой, но это ничего, подучим. Конечно, основной поток запрещенных предметов отсекаем, но, увы, все равно просачивается, и это мы выясняем, когда проводим обыски в камерах. В этом году изъяли около пяти тысяч гривен, 500 долларов и 30 евро. Около 150 телефонов, половину из которых обнаружили в передачах.
- А половину уже в камерах?
- Где-то так.
- Ну а где же арестованные это добро прячут?
- В вещах, например. Ведь кому-то достаточно иметь несколько сменных пар белья, а у кого-то здесь полгардероба. Никаких шкафов нет, баулы просто свалены в кучу. Представляете, сколько перебирать приходится?! Делают специальные тайники, скажем, плитку отковыривают, а там выемку для мобильного выскребают. Даже в собственном теле прячут…
- А куда потом деваются изъятые вещи?
- Все конфискуется в доход государства.
- Я слышала, что больше всего хлопот в СИЗО доставляют воры в законе, каждый пытается установить свои порядки. Вот и Равшан Джаниев (Ленкоранский) не стал исключением...
- Признаюсь, он нам доставил немало хлопот в 2008 году. С первых дней в СИЗО начал устанавливать свои правила, подбирать окружение, отдавать распоряжения, требовать от арестованных уважения к своей персоне. И кое-что у него даже получилось. А когда он уже второй раз к нам попал в этом году, мы его максимально изолировали. Как и всех остальных воров, которые у нас сейчас сидят.
- А почему бы их не посадить в одну камеру, им же тогда сложно будет качать права?
- Этого категорически нельзя делать. Три вора в одном месте - это уже сходка.
- Чем целыми днями заняты арестованные?
- Каждый придумывает себе занятие сам. Хотя у нас можно работать. Для женщин есть швейные мастерские: шьем погоны, камуфляж для военторга. Мужчины могут себя занять расфасовкой стирального порошка. Никого к труду не принуждаем, все по желанию. Зарплата небольшая -150-200 гривен в месяц. Мы же государственное учреждение, денег выделяется немного, приходится как-то выкручиваться. Вот и магазин на территории есть небольшой, живем за счет торговой надбавки на товары - 20%. Помогают поступающие на счет СИЗО благотворительные взносы от общественных организаций и родственников арестованных.
- А родные ваших знаменитых подопечных помогают СИЗО, ведь они люди небедные?
- Нет, в основном поступают средства от родственников арестованных за экономические преступления.
- Это дает им хоть какие-то привилегии?
- Никаких. Они же называются «благотворительные».
- Ну а что, по вашему мнению, следует сделать, чтобы условия содержания стали лучше?
- Нужно построить еще одно СИЗО для Киевской области. Основная проблема в том, что в Лукьяновское привозят не только жителей столицы, но и из области. Но это - несбыточная мечта, учитывая сложности с выделением земельного участка и средствами на строительство. Мы вот второй женский корпус не можем ввести в эксплуатацию - коробка стоит, а все внутренние работы сделать не за что. Единственный выход - постараться в СИЗО не попадать.
Покидать стены СИЗО пришлось с теми же мерами строгого контроля. Получила назад удостоверение, а когда подошла к КПП, дежурная поинтересовалась: «Дорогу назад найдете?» Я тут же отчеканила: «В этом не сомневайтесь!»
Справочно:СИЗО № 13 рассчитано на 2900 мест. На сегодняшний день в нем содержится 3919 человек. Почти на тысячу больше, чем положено. С начала года в СИЗО умерли 10 арестантов. Лечение «лукьяновцев» - больная тема: медицинские учреждения не хотят иметь дело с опасными пациентами.
- Одно время Лукьяновское СИЗО просто накрыла эпидемия смертей. Да и нареканий на медобслуживание было немало. Удалось ли изменить ситуацию к лучшему?
- Изменения, безусловно, есть. Если возникает любая серьезная проблема со здоровьем, тут же вызываем «скорую», при необходимости настаиваем на госпитализации. Правда, с этим возникают проблемы. Единственное место, куда принимают наших подопечных, - столичная Больница скорой помощи, там несколько охраняемых палат отведены для задержанных. Но не всегда туда хотят помещать пациентов из СИЗО: палаты в ведомстве МВД, а мы другая структура. У нас же чуть ли не каждый второй арестованный - наркозависимый. Почти у всех гепатит В и С, туберкулез, ВИЧ. Например, сейчас у нас 45 человек с активной формой туберкулеза, столько же носителей палочки Коха, у которых болезнь протекает не так активно. Пытаемся отправить их в Гостомельский тубдиспансер, а там считают, что они должны лечиться по месту пребывания, то есть в СИЗО. Но у нас нет ни специалистов, ни лекарств, ни мест. Наша санчасть - 30 коек терапии и 40 - инфекционный изолятор. И все места заняты.
- Почему же так много больных?
- Каждый, кто попадает в СИЗО, тут же вспоминает о том, что у него когда-то было какое-то заболевание, начинает жаловаться на плохое самочувствие. Прежде всего это делается для того, чтобы разжалобить суд и выйти на свободу. Хотя есть люди, которым действительно необходима медицинская помощь.
- И кто-то погибает?
- В этом году умерли уже десять человек - почти у всех был туберкулез и ВИЧ. Это самое ужасное сочетание - болезнь протекает стремительно, и ничем помочь невозможно.
- Насколько мне известно, не все лекарства родные могут передать задержанным.
- Ограничения, безусловно, есть, но они касаются в основном наркосодержащих препаратов. А все передаваемые лекарства хранятся у фельдшера, а не в камерах.

Комсомольская правда
14.07.2010